Я родилась в Саратове. Бабушка с дочкой, моей мамой, и племянником переехали в Саратов уже после эвакуации в Сибирь, в 1944-ом году. После войны дедушку, вернувшегося с фронта,  назначили директором завода в Кутаиси, куда он забрал семью, но через несколько лет они опять вернулись в Саратов уже с пополнением в лице моего дяди. Мои бабушка и дедушка по маме из города Витебска в Белоруссии, родины Марка Шагала. 

Там во время войны в гетто погибли две бабушкины сестры Роза и Эмма и их мама. Бабушка на последнем эшелоне успела выехать в Сибирь с дедушкой (его предприятие в последний момент эвакуировалось с сотрудниками) и с пятилетним племянником Фимочкой, сыном старшей сестры Розы. Роза перед войной сломала ногу и решила на костылях никуда не эвакуироваться. Остававшиеся считали немцев культурной нацией, и никто не ожидал тех зверств, что вытворяли фашисты на своём адском пути. Из всего эшелона до Сибири доехали пассажиры всего двух вагонов. Фашисты бомбили пути, поезд вставал, люди в ужасе выбегали прятаться в кустах и лесополосе, и с самолётов их расстреливали на бреющем полёте. Как в фильмах. Но это было на самом деле. Бабушка помнила это. Ей повезло, что проводник её вагона, когда поезд вставал, запирал все двери и не давал своим пассажирам покидать вагон. Таким образом он их спас. Так спаслась и моя мамочка, которой бабуля была беременна. Это был август месяц, а мама родилась в начале октября.

Моя бабушка родилась 4 февраля 1918 года. Отец бабушки умер рано, ей было около 6 лет, и её мама, белошвейка по профессии, осталась одна с пятью девочками. Младшей было 3 годика. Молодая женщина растерялась. С ней остались две дочки мужа и три её собственные. Бабушку она попробовала отдать в детский дом, там кормили. Но маленькая бабушка сбежала домой со всей своей группой. Детишки встали под окнами дома и принялись плакать: "Мама, забери Фанечку домой". Сердце матери дрогнуло - забрала. Старшие девочки пошли работать на швейную фабрику. Ничего, выстояли, выжили.

Бабушкa  с детства мечтала быть учительницей. После школы она пошла в педагогическое училище, которое с отличием закончила в Витебске, и поступила в педагогический институт национальных меньшинств. Когда началась война, бабуля закончила 2-ой курс. Она уже преподавала в школе пока училась. В начальных классах. Когда бабушке было 16 лет, она заболела. Поднялась высокая температура. В бреду... она вела урок. "Здравствуйте дети, садитесь, запишите домашнее задание"... А сёстры и мама плакали у её кровати. Но и тогда она выжила.

В Сибири, в селе Хмелёвка, Куртамышский район (сейчас его  нет на карте, но я нашла в интернете, что это район города Куртамыш - надо обрадовать маму, а то она с грустью говорила, что села больше нет) родилась моя мама. Оттуда дедушка, взглянув на новорожденную дочку, ушёл на фронт добровольцем. У дедушки был врождённый порок сердца, поэтому его не брали, но он настоял, и прошёл всю войну писарем при штабе. В Сибири бабушка продолжала учительствовать. Я держала в руках вырезку из районной газеты о том, что её ученики во главе с ней собрали хороший урожай с пришкольного участка, и вырученные средства отправили на фронт.

В 44-ом году оставаться в селе было небезопасно. 

В лесах скрывались антисоветски настроенные дезертиры, они грозили убивать активистов, и это были не пустые слова. Бабушка со своими детками - дочкой и племянником, решила переехать к сёстрам в Саратов, куда они эвакуировались с Витебской швейной фабрикой. Бабушку провожали всем селом. Как всегда в течение всего времени, что бабушка жила в селе и работала в школе, родители учеников принесли ей молока и топлёного масла на дорогу.

После войны вернулся дедушка. Скоро стало известно, что Фимочка, бабулин племянник, остался сиротой - его мама погибла в гетто, а папа - на войне. Дедушку послали руководить строительством завода в Кутаиси, и бабушка поехала с ним. В 1946-м году в Кутаиси родился мой дядя, мамин брат. Там бабушка тоже работала в школе. Когда в школе узнали, что у бабушки родился ребёнок, многие были удивлены: они и не замечали, что бабушка беременна. В Кутаиси мамин младший брат заболел малярией, и врачи посоветовали срочно менять климат, чтобы не потерять ребёнка. Так семья переехала снова в Саратов. Жили в коммуналке, которую бабушкиным сестрам выделили от фабрики, теперь уже всемером. 

В этой коммуналке, но уже потом, родилась и я. "Дом на Челюскинцев" - так его называли у нас в семье.

 Это было полуподвальное помещение  - нижняя часть окон находилась под землёй, а со стен во время дождя стекала вода. Через некоторое время сёстры поняли, что так жить слишком тесно, и приняли решение вернуться в Витебск и оставить комнату бабушкиной семье. Соседи в коммуналке были самые разные - и хорошие, и плохие. Одна соседка была просто ненормальная, и она "заботилась" о том, чтобы жильцам не было особо скучно.

Бабушка сразу же устроилась работать  в 28-ую школу учителем начальных классов. Дедушка, Давид Петрович Зубарев, работал экономистом.

Нужно сказать, что дедушка мой мечтал в своё время поступить на филологический факультет, он очень хорошо писал и обладал красивейшей каллиграфией. Но... он был сыном "врага народа", и поэтому имел право поступать только в институт народного хозяйства, который он и закончил ещё до войны. Дедушка родился в  1910 году. Его отец провинился лишь тем, что был сапожником и имел мальчика-подмастерье, значит, капиталист. Он был сослан в лагеря, а дедушка писал письма Сталину  о том, что его отец не виновен. Ещё до революции в их доме проходили коммунистические сходки, а маленький дедушка забирался на дерево и должен был сообщать взрослым, если кто-то подозрительный подходит к дому. В результате прадедушку реабилитировали и отправили домой, но он скончался по пути - Сибирь подкосила здоровье уже немолодого ремесленника...

В Саратове мой дедушка работал экономистом, а также долгое время был в комиссии по распределению государственных квартир нуждающимся. Он ходил с осмотрами домов и принимал решение кто нуждается больше. Однажды бабушка робко заикнулась, чтобы он проверил, не является ли их тёмная и сырая комната в коммуналке теми самыми "критическими условиями". Но дедушка заверил её, что люди живут в гораздо худших условиях, где вода течёт не только по стенам, но и с потолка. Теоретически он мог распределить квартиру и своей семье, но его порядочность не позволила ему сделать это. Позже, когда появились жилые кооперативы, бабушка с дедушкой внесли 3 тыс. рублей в кооператив, и "купили" двухкомнатную "хрущёвку" по ул. Весенний проезд 6, кв. 111 недалеко от парка Горького. Но это было много позже, уже после моего рождения.

Моя бабушка, Фаина Яковлевна Гиндина, была учительницей начальных классов, секретарём партийной организации школы. Кроме того она всегда проводила утренники в школе, а летом была директором школьной площадки. Мама говорит, что бабушка пропадала в школе целыми днями. Она не только учила детей, но и занималась с отстающими, а к больным приходила домой, чтобы они не отстали. Естественно, абсолютно бесплатно. Плохо кушающих учеников она кормила с ложечки в школьном буфете. Её все очень любили. С семьями бабулиных учеников мы дружим и общаемся до сих пор. Она учила детей, а потом их детей и т.д. В школе бабуля отработала более 40 лет. Когда она всё же ушла на пенсию (умер муж, требовалась помощь со мной, родился мой брат и первый ребёнок у моего дяди, мой двоюродный брат), в школе не было набора 1-ых классов - родители забрали заявления. (это было в 1975-м году)

Мама училась отлично. Она по натуре своей очень серьёзный человек. Поскольку бабушка пропадала день и ночь на работе, мама была ответственной за продукты, которые надо было найти в магазине, отстоять в очереди и принести домой. Готовила всё же бабушка, она былa необыкновенно вкусным поваром! Уже на моём веку гости стонали, когда один за другим она приносила из кухни свои кулинарные шедевры. Голубцы, блинчики с мясом и с творогом, утку с яблоками, всевозможные салаты, борщ. Что удивительно - именно эти блюда мне даются особенно хорошо, и даже мужьям моих подруг, великолепных кулинаров, официально разрешено меня хвалить за эти блюда.

Но я, как всегда, отвлеклась. Итак, мама очень хорошо училась, но поскольку её учёбой никто особо не занимался, в какой-то момент она допустила послабление и медали не получила (кстати - она и не знала, что была претенденткой). Мама училась сначала в 8-ой школе, женской, а потом в 20-ой, уже смешанной. В тот год, когда мама закончила школу, школьников в вузы не брали, но она решила попробовать подать документы в экономический институт. Документы приняли. Все экзамены мама сдала на отлично! Был курьёз на экзамене по математике. Видимо, чтобы "завалить" абитуриентку, преподаватель перечеркнул её решение задачи и сказал, что задача решена неверно. Но у мамы уже тогда был сильный характер. Она подошла к преподавателю и предложила посмотреть вместе. "Вот этот шаг верный?" - "Да." - "А этот?" - "Да." Так они дошли до самого конца. Всё было верно. "Девушка, какую школу Вы кончали?" - спросил преподаватель и поставил ей отлично. Но... в институт её не взяли, потому что не было трудового стажа. Это было ударом для всей семьи. Как раз проходила партийная конференция города, и бабушка в ней принимала участие. В коридоре она столкнулась с коллегой по партийной работе, но только значительно выше её по званию. У той ребёнок был ровесником моей мамы. "Фаина Яковлевна", - сказала та, - "я  помню у Вас дочка поступает в этом году, как она?" И бабушка разрыдалась. Она сказала, что мама получила все пятёрки но её не взяли вот с таким объяснением. "Так что же Вы молчите?!" После одного звонка в институт маму зачислили на вечернее отделение вольным слушателем с тем, чтобы перевести в студенты после первой сессии, если кто-то "вылетит". Мама работала и училась. Она всегда говорит: "Врагу не пожелаешь работать и учиться". Работала она снабженцем на стройке. 

Сказался, видимо, её опыт добытчика продуктов. С работой она справлялась отлично, строителям была симпатична эта не по годам серьёзная кареглазая девчонка с железным характером. А вечером мама шла на занятия, которые продолжались до 11 вечера. Училась мама отлично, но никогда не стремилась быть отличницей. Поэтому, когда ей предложили пересдать один предмет, чтобы получить красный диплом, она отказалась: "А зачем?" Преподаватель бухгалтерии на экзамене не поверила, что мама никогда не работала в этой области: "Такие знания нельзя получить только из книжек, должен быть опыт!" Я думаю, что мама была бы не только замечательным экономистом, но и в других специальностях могла бы преуспеть не меньше! Она справлялась с, казалось, непосильными заданиями, и начальство удивлялось - как же так - других посылали, они не могли подписать ни одного документа, а мама возвращалась с полным пакетом выполненных заданий. В 48 лет мама была награждена медалью "Ветеран труда", довольно молодой возраст на мой взгляд.

Из-за своей чрезмерной серьёзности, а может по какой другой причине, маме не нравились мальчики. Ну то есть вообще. Она была симпатичной, даже встречалась с одним по настоянию бабули, которая уже мечтала о внуках. Но как-то это было несерьёзно. На отдыхе в санатории бабушка познакомилась с женщиной, которая рассказала ей, что у неё есть хороший и серьёзный двоюродный племянник, и предложила познакомить с ним мою маму. Бабушка, увидев фото молодого человека, была против - он ей показался слишком симпатичным, но адрес взяла. Завязалась переписка, позже он приехал из Семипалатинска  в Саратов в гости. Молодые люди встретились вечером и проболтали до рассвета.  А потом молодой человек уехал, и они опять продолжили общение в письмах. Маме он понравился. А папа был разборчив, но его впечатлила эрудированность и грамотность мамы, хотя она показалась ему слегка полноватой. 48 кг. Скорее всего в то время все были ооооооочень худенькими.  

Одновременно папа вёл переписку с учительницей русского и литературы, и её письма были  с ошибками и не такими интересными. У мамы очень красивый бисерный почерк, буковки кругленькие, одна к одной, и читается очень легко. Машинистки всегда любили печатать мамины документы - они были понятными. Этот почерк передался моему младшему брату. А у меня почерк очень похожий на почерк папы и его родного брата. Хотя, когда я писала лекции, я всегда подражала маминому почерку, потому что их должна была читать не только я, но и мои одногруппники, которым я писала под копирку иногда через 3 копирки (4-ую было уже сложно разобрать).

Я родилась, разумеется, не по переписке. В следующий папин визит они подали заявление в местный ЗАГС. Ближайшей незанятой датой оказалось 13 июня 1969 года. Мои родители не побоялись числа 13. И для меня оно оказалось счастливым. На маме было красивое платье из кремплена, нежно-голубое с выбитыми на нём белыми цветами. А папа элегантно смотрелся в чёрном костюме. Они такие красивые вместе!

Папа перевёлся из Семипалатинска в Саратов, в "Саратовпромпроект" где он проработал всю свою жизнь - завидное постоянство.

Мамин брат, Яков, на 5 лет младше мамы. С 5-ого класса он печатался в районной газете, у него очень хорошо шли гуманитарные дисциплины. По окончанию школы он поступил на журфак СГУ. Но через год выяснилось, что журфак закрывают. Дядя попросил у родителей разрешения поступать в Москву, в МГУ. Родители согласились. Они были уверены, что он не поступит. 11 человек поехало поступать. Поступали на общих основаниях опять на первый курс журфака. 10 ребят вернулись в Саратов. Мой дядя прошёл, причём без потери года, сразу на второй курс. "Молодой человек, сколько Вы учили историю КПСС?" - спросили его в экзаменационной комиссии после удачного ответа. Дядя не растерялся: "Всю жизнь!" До этого он сидел в Ленинской библиотеке обложенный книгами и только и успел за несколько дней прочитать их по диагонали. Но впечатление произвёл хорошее. Дядя - талантливейший журналист. В юности дядя писал стихи, которые я как-то нашла и ... запомнила одно наизусть. Он написал его в 20 лет о своих ровесниках. Это была вырезка из какой-то районной газеты, где стихотворение опубликовали.

Двадцатилетние.

А было вам тогда по двадцать,

Вы уходили в первый бой,

Снарядов огненные танцы

Рвались над вашей головой.

И небо было тёмно-синее,

И снег алел под сапогом,

Вы шли совсем ещё не сильные,

С судьбою споря напролом.

А впереди, как неизвестность,

Шла выжженною степью смерть

И захлебнувшаяся песня.

Вам не пришлось её допеть.

Начало дня молчаньем сковано,

Над вами, мёртвыми, скорбя,

Пропитанная вашей кровью

Пылала кумачом заря.

О вас никто не скажет: "Были",

Вам всё равно и жить, и быть.

Вы нам рассветы подарили,

Чтоб нам допеть и долюбить.

Яков Зубарев работал на крайнем Севере на радио и в газетах, потом в Москве, и сейчас продолжает писать в Израиле в русскоязычной прессе, правда, интервью берёт и на иврите тоже. Он пишет о политике и искусстве. Я очень люблю читать его статьи.