От моего дома до водопада всего десять минут на машине, не больше, поэтому в парк, укрывающий его, загодя куплен "проездной" на весь год, ведь ничто так не успокаивает и не настраивает на переосмысление прожитого как вид и шум падающей воды. Но подойти к водопаду практически невозможно. Вот и приходится взирать на него с высоты окрестных скал, через низкую, но всё же перегородочку, как будто бы мы в зоопарке. Водопад ли на воле, а мы взаперти или же - логичнее - наоборот: ведь мы приезжаем полюбоваться на него, а не он на нас.

 

  

Наcмотревшись на бурлящую пенистую стихию, вдохнув аромат вольной воды, стремительно стекающей по каменному телу, будто Земля здесь принимает ледяной душ, я переключаюсь на многочисленных посетителей заповедного места. Здесь собрались американцы всех сословий от мала до велика, и со стажем, и "вновьиспечённые", и многочисленные туристы - нередко в национальных одеяниях. Вот две "козочки" в длинных лёгких штанах, платьях в тон и таких же лёгких шарфиках. Ветер развевает шарфики Шахерезад, на ножках которых обычные шлёпки-сланцы, вот уж не самая подходящая обувь для газелей. Девушка уже забралась на камень и тут поняла, что не спуститься! С неистовостью утопающего вцепляется в предложенную мной руку. "Сенк ю, сенк ю", - торопливо говорит одна и ей вторит другая, не решившаяся на преодоление камня. А вот пожилая дама с букетиком живых цветов в фиолетовой шляпе под вуалью, в сиреневого цвета брюках и сахарно-белой вставной челюстью. Она довольно резво перескакивает с камня на камень. Сопровождающая её девушка, наверное, внучка, одета по-современному: в потёртые джинсы и коротенькую футболочку, обнажающую серьгу - пирсинг, модный сейчас во всех прокалывающихся и нет частях тела.

А детишки везде одинаковые. Девчонки в коротких штанишках, белобрысые мальчишки, оседлавшие почти отвесные скалы. Даже те, что в колясках стремятся поскорее вырваться из держащих их ремешков и пуститься ползком вверх по камням. Эх, если б сетка не мешала, так бы и сиганули прямо в воду! А вон на воде лодочки отважных байдарочников. Опа - один ушёл под воду с головой. Отстрелится? Нет - вынырнул, как та уточка, привыкшая к водной стихии. Развернулся - и опять к неподдающемуся порожку.

 

"Но пасаран," - сердится река. "Пасаран, пасаран," - отвечают неугомонные упрямцы.

Мне надо возвращаться. Кивком головы снимаю с далёкой скалы своё резвое чадо и отправляюсь к машине. По кочкам, по кочкам, на бегу делая снимки, которые напомнят потом и молодость, и этот запах весны и свободы, и, может, несбывшиеся мечты тоже. Как знать?