В детстве мне очень хотелось познакомиться с людьми из другой страны, узнать как они живут, о чём думают, какие книжки читают, чем дышат, чем похожи и не похожи на нас. Мне казалось, что это почти что люди с других планет. Город наш был закрытым. От иностранцев. Поэтому иностранцев в городе не было. A за городом у нас находились пионерские лагеря, куда приезжали пионеры из нашего города-побратима Братиславы. И я даже видела тех, кто видел иностранцев! Путёвки на июль, на интернациональную смену, достать было невозможно. Наверное, из-за того, что не только я была такой любопытной. Но когда я приезжала в свой лагерь в августе, я как раз видела тех, кто... Да, я даже жила в тех же самых новеньких корпусах, которые построили специально для них! Я видела пионерские галстуки, которые наши ребята получили от "инопланетян" в обмен на свои алые, шёлковые. Они были из синтетической ткани, более тёмные, и тогда я мечтала, чтобы и у меня был такой же галстук. Я видела закладки с белыми и красными шёлковыми кисточками, которые пионеры Чехословакии дарили нашим пионерам, и фантики от жвачек "Лёлик и Болик", и не наши конверты, где в графе "откуда" стояла далёкая не наша недоступная страна. Говорили, что ребята, которые приезжали из Чехословакии, на самом деле словаки и очень обижаются, если называть их чехами и тем более чехословаками. И ещё говорили, что они понимают по-русски, и это было здорово, потому что иностранных языков мы не знали. Я не знала. Да и английский, который мы учили в школе, вряд ли помог бы, ведь в соцлагере не было англоязычных стран. И вообще я ещё помню тот негласный девиз: "Если кто-то хочет с нами общаться, пусть учит русский!"
Если бы мне кто-то сказал тогда, что я познакомлюсь за свою жизнь с таким колличеcтвом людей из стольких разных стран, я бы, наверное, просто не поверила. Я и не пыталась изучать какой-то универсальный язык. В школе предлагали английский и немецкий, и по-моему, даже не спрашивали какой мы хотим - какой распределили, тот и учишь. Вот так. Не буду расстраивать читателя с каким английским я приехала в Штаты. Совершенно очевидно, что заученные тексты о борьбе за мир не могли помочь в повседневном общении. (Ещё меньше помогало доказательство теоремы Пифагора по-английски, это я тоже неплохо умела!) Лишь иногда эти фразы выскакивают из меня, как куриные косточки и вина заморские из рукавов невесток Ивана-царевича на пиру, где блистала его Царевна-Лягушка. Ну да. Этим словарным запасом я развлекала сотрудников. Но им больше нравится учить русские слова, встречать меня фразой: "Добре утра" и путать Матрёшку с бабУшкой.
С индуской Мишей мы вместе ходили на ланч. Чаще всего просто заходили на кухоньку на нашем этаже, где стояло две микроволновки, холодильник, кофеварка, чайник и маленький стол с двумя-тремя стульями. Мишин второй муж был воинствующим вегетарианцем, поэтому она даже не готовила мясо дома, но с благодарностью соглашалась попробовать мои котлеты, фаршированные перцы и прочую стряпню с мясом, убедившись, что в ней нет говядины. В свою очередь она могла поделиться своими самодельными лепёшками и рисом. Остальное было для меня слишком острым. Пару раз к нам присоединялиcь Аллошиус и Рикардо. Они не кормили нас своими либерийскими и эль-сальвадорскими блюдами, они, наверное, и готовить-то не умели, но им обоим нравились и мишины лепёшки с острейшими соусами, и мои котлетки примерно одинаково.
Джули усекла, что мы иногда собираемся в кухне на ланч, и решила нам устроить дружескую встречу за обедом, видимо, с целью сплочения коллектива. Для начала она сообщила нам, чтобы завтра мы не приносили свою еду. Понятное дело, сопротивление было бесполезным. "Я буду вас кормить!" Мы в недоумении переглянулись. На следующий день ближе к обеду в кухоньке возник ещё один стол и несколько стульев, появились одноразовые глубокие тарелки. На обед у нас был суп. Вьетнамский суп на самом деле очень вкусный: во вьетнамском ресторане "РНО-99" подают громадную плошку бульона с рисовой вермишелью, соевым, сливовым и острым соусами и разными видами мяса, нарезанными тонкими ленточками. Джулин суп был скромным подобием. Он был сварен из курицы (молодец, вспомнила, что Миша не ест коров). Впервые в жизни каждый глоток супа давался мне с трудом, я очень хорошо поняла фразу, "кусок застревал в горле", хотя кусков там никаких не было, но именно это я ощущала, поедая Джулин суп. Мяса в нём не было, была зелень, пророщенные зёрна пшеницы и ещё каких-то незнакомых злаков, которые я раньше не пробовала, но точно знала, что Джули мы ещё нужны, поэтому это можно есть. Суп был неплохим, но от неё даже суп казался с подвохом. Хотя нет - мой желудок решил, что всё нормально. Наверное, Джули догадалась, что если она нас накормит, мы будем её лучше воспринимать. Но... ушли Миша и Рикардо, и Аллошиус. Только я и Джерри вняли голосу куриного бульона с травой. Му-уууууууууууу!
Как-то утром, проходя мимо моего рабочего места, Эдриен, наш супервайзор от гос. агенства, спросила: "Ну как? Как ты поживаешь?" На этот вопрос принято отвечать коротко: "Хорошо, а ты?" Обычно спрашивающий, даже не услышав твоё "хорошо", находится уже далеко, иногда, если не ушёл ещё слишком далеко, отвечает: "Я тоже хорошо. Спасибо, что спросилa". Но здесь Эдриен и не надо было далеко уходить, ведь наши столы стояли рядом. Она села на своё место и сказала: "Как ты можешь так работать?" "Что я сейчас услышала? - не поняла я, - что она имеет в виду?" Поэтому ответ мой был нейтральнее некуда. "О, - сказала я, - я много что могу!" И улыбнулась. Но Эдриен только кивнула головой и произнесла: "Потерпи. Я тебе обещаю, что скоро всё изменится". И прибавила: "Мы не можем больше терять программистов". Что это было? Мне даже поделиться услышанным сейчас было не с кем. Джерри был тихоней и мало что понимал в "политике", а у меня только что с таким трудом собранный мною пазл, рассыпался снова на все свои составляющие, и ничего понятнее не становилось. Единственноe, что я могла сделать, это продолжить свою работу. Когда я поднимала глаза и случайно встречалась взглядом с Эдриен, она ободряюще кивала. Вскоре появилась Джули. Она деловито подошла ко мне, проверила, что я пишу, и ушла к своему столу.
На следующий день стало известно, что у Джули заболела во Вьетнаме мама, и ей надо срочно ехать, чтобы ухаживать за ней. А нам прислали нового начальника - большого, грузноватого Хаварда. Я встречалась с ним и раньше, он был старшим руководителем проектов, над Джули, но мы никогда не работали вместе. Первым делом Хавард сказал мне так: "У нас будет всё по-другому. У меня совершенно другие методы работы, я доверяю своим сотрудникам, я тебе полностью доверяю". Хавард и Эдриен, оба афроамериканцы, быстро нашли общий язык. Да и, если честно, было невозможно не сработаться с душкой Хавардом, умным, тактичным, обаятельным, слегка неуклюжим, но очень милым. А Эдриен сказала мне строго:
- Вот видишь, я же тебе говорила! А ты! Чего ты не поняла?
- Я не поняла о чём ты мне говорила, ведь вы же были с ней подругами.
- Подругами?! - Эдриен засмеялась и покачала головой. - Я терпеть не могла как она над вами издевалась! Я не сразу заметила, но Рич позвонил мне после ухода и объяснил. И тогда я стала приглядываться и всё поняла.
- Но ведь вы в обнимку ходили на ланч!
- Просто поддерживали здоровые рабочие отношения. Кстати... очень странно, что именно сейчас у неё заболела мама, невероятное совпадение, что-то я в это не верю.
Через неделю Эдриен снова подошла ко мне:
- Так я и знала! Она перешла в другой проект в соседнем здании в нашем же гос. агентстве. Она ушла из вашей компании, перешла в другую. И здесь ложь! Ну ничего, я перекрою ей доступ ко всем системам. По правилам она должна проходить все проверки заново, вот пусть и проходит. В нашем проекте её больше нет!
С тех пор Джули я больше не видела. Когда приходил в гости Рикардо, она была уже далеко (в соседнем здании, до которого идти было 10 минут). Приходила и Миша со своей очаровательной смугленькой малышкой в золотых цепочках и с колечками на всех крошечных пальчиках соединённых цепочками с браслетиком на запястье. Аллошиус к нам не заходил. А проект продолжался, и в нём появилось множество новыx интересных и замечательных хороших людей, о которых я обязательно расскажу. В следующий раз.
