Пункт четвертый.  Зупынка «Город» 

- Ну, как там? – спросил муж, встречая нас.
- Что - как?
- Ну, народ – как?
- Гм... Народ? Народ жжот.

Вот, например, дивная сцена в круглосуточном продовольственном магазине.
Подхожу за сосисками.
Молодая полная продавщица что-то пишет в большую тетрадь. Стою, терпеливо жду. 
Подходит худой высокий мужик, молодой, в белой офисной рубашке, в тонком полосатом галстуке.
- А у вас кошачий корм с рыбой есть? – спрашивает.
- Не знаю, - отвечает продавщица, продолжая писать в тетрадь.
- Так посмотрите, - весело предлагает мужик.
Ряд Кити-кэта у нее за спиной, на нижней полке. Продавщица молча продолжает писать, потом обращается ко мне?
- Что вам?
- Сосисок, - говорю, - грамм семьсот взвесьте, пожалуйста.
Одновременно ко мне подходят две дамы. Постарше – слева, помоложе – справа. Обе изучают витрину, мужик в рубашке стоит чуть сзади. Пока продавщица режет для меня непокорные сосисочные ожерелья, мужик опять спрашивает?
- Так кити-кэт с рыбой е чи нема?
- Мусчына, я вперед вас подошла, - строго говорит та, что постарше, слева.
- Та вообще-то я раньше, но если вам так надо, то берить, - доброжелательно говорит тот.
- Чого это – берить? – возмущается вдруг та, что помоложе, справа. – Я вперед вас стою!
- Та шо цэ вси – поперед меня? – удивляется мужик. - И все спешат?
В это время от конфетного отдела, который находится в другом конце магазина, еще отдела через два от «Колбасы», кричит другой мужик:
- Галя, шо там такое?
Оказывается, это муж той, что помоложе.
- Та, без очереди лизут? – кричит Галя через магазин в ответ.
- Та чого без очереди? – возмущается тот в офисном.
- Шо?! – кричит мужик той, что помоложе, расплачиваясь за конфеты. – Ты шо думаешь, если галстук начепыв – то самый умный? Та я сейчас тебя на том галстуке тут и подвисю!
На этой дивной фразе, мои сосиски по весу семьсот грамм, отправляются в полиэтиленовый пакет и я тихо сказав «спасибо», делаю ноги. 
Последнее, что я слышу, - начинают ругаться уже тетки между собой.
- Я с работы, ногы болять, еле стою!
- А я шо, не с работы? Я раньше подошла!

Заметьте, народу – три человека. Чего лаяться? За справедливость? Гм... А разве она в этом, справедливость-то?
Нет, народ, определенно жжот. Определенно.

***
В Днепропетровске я жила у сестры, на левом берег Днепра сразу за мостом – проспект Правды.

В детстве эти места я знала плохо. Всего и бывала, - только в редакции «Днепра вечернего» и «Прапора юности», да в Доме торговли, где покупала джинсы-подделки. 

Сестра снимает с дочками квартиру. 
Напротив дома - Макдоналдс с разноцветной горкой-трубой и «бабулькин» базарчик. Чуть дальше – небольшой крытый рынок. 

На базарчике продают сыворотку и домашнее молоко. Гадкое, жирное белое домашнее молоко в пластиковых бутылках из-под минеральной воды. Но полезное. Очень. Из него запросто делается настоящий кефир, не то, что из магазинного в пакетах. Из магазинного кефира не сделаешь, оно не киснет, а горкнет, когда портится. Порошковая фигня, а не молоко с кальцием да полезными бактериями.

Бабульки продают абрикосы-дичку, собранные, я думаю, «за забором» ближайших домов. Моя бабушка Шура так говорила - «за забором». Обычно в контексте «собери абрикосы, шо нападалы. В двори й за забором».

Продают на базарчике кукурузу, молодую морковку и ягоду ежевику. Хотя, по-моему, это обычная черная шелковица. Может быть, это она по- интеллигентному называется ежевика.
***
Окна квартиры выходят на проспект Правда, под окнами – ряд ларьков. Ларечные торговцы работают до полуночи, курят, пьют и матерятся тут же, «у станка», вместе с покупателями.
В доме ночами жарко, окна открыты, и мне кажется, что вся эта громкая братия пьет и матерится у нас на подоконниках.
***
Маршрутка через Днепр летит не останавливаясь. Красивый широкий могучий Днепр. Сейчас он цветет так, что племянница после пляжа не может отстирать розовый девичий купальник. 
Говорят, раньше такого не было. Ежели и цвел Днепр, то скромно и не раньше августа. 
***
- Мама, а мне нравится Украина, - говорит ребенок, глядя из окна маршрутки на воду, - а тебе?
- Мне? Я ее люблю, малыш. Это сильнее.
- Да? Тогда я тоже.
***
На правом берегу у моста молодая женщина в вязаной майке продает чебуреки.
Возле нее стоит серый короб, укутанный трапьем, чтоб товар не остыл.
- Чебуреки! Чебуреки с витаминчиком! – кричит она звонко.
Руки в боки, в правой – вилка, а голос такой, что хоть в оперу, хоть в церковный хор.

***
У Сельхозакадемии милые уютные ресторанчики. Столики на открытой веранде, молодые официанты – черный низ, белый верх. Сидят парочки, кушают. Воркуют.
Красиво и приятно смотреть.
Было бы больше времени, точно бы сюда сходила.
А улица Фучика, который «Репортаж с петлей на шее», переименована в кого-то более патриотичного, забыла в кого.
***
Между ЦУМом и Детским миром сделали пешеходную зону с фонтанами и деревянными лавками. Раньше здесь был стихийный рынок, суровый и грязный, а сейчас юноши выгуливают тендитных дев. Девы на каблуках и при параде, все как на подбор – высокие, длинноволосые и без прыщей.
Да, пожалуй, мир меняется в лучшую сторону.
***
Цветовая гамма центра:
голубой дом нотариуса и ядовито-зеленое здание прокуратуры.

Маршрутка взбирается по мощеной дороге в горку, прыгает на каменных швах.
***
Промелькнули знакомые места. Недалеко от горного института, во двориках, стоял дом Ольги П. К., преподавателя местного вуза, которая готовила меня к вступительному экзамену по английскому языку.
Тогда она была артистичной, одинокой дамой лет сорока с хвостиком. 
Я приходила к ней в течение года, раз в неделю по субботам. 
Мы пили чай и разговаривали на языке англичан и американцев. На дом она давала мне читать «Трое в лодке, не считая, собаки».
Однажды она пришла к нам домой по приглашению отца «нарвать вишен». У них чуть не завязался роман, однако не сложилось.
Слишком они были разные, Ольга П.К. и мой отец.
Английский, к слову, я сдала на отлично, что и решило в 1989 году мою дальнейшую судьбу.
***
И все же…
Почти ничего нет.
На месте кинотеатра «Космос», куда водила нас с Таней моя сестра Лариса смотреть «Вождей Атлантиды» и «Игрушку» с Пьером Ришаром, – магазин «Все для ремонта». Любимый книжный у остановки «Парк Гагарина» давно превращен в подарочно-парфюмерный. На углу Казакова – уже сто лет как красная модная автозаправка. Исчез даже секон-хенд у общежития, где водились вполне приличные детские вещи.
***
Это другой город.
Похожий, но другой. Словно полустершиеся штришки грифелем - контуры прошлого, обрываются на самых узнаваемых местах.

А вернуться в тот - нельзя.
И поэтому, повторюсь, - ностальгия по месту - миф. Это ностальгия по детству, по юности, о себе самому. А место всегда меняется, даже если на первый взгляд кажется, что это не так. 
И, наверное, страшно, если вдруг по прошествию многих лет покажется, что все осталось по-прежнему. 
И может тогда стоит задать себе вопрос, а вдруг, я уже умер?

тексту ДА 619    Набравшие больше всего ДА заметки

"ЕДУ Я НА РОДИНУ..." ПУНКТ ТРЕТИЙ. ОСТАНОВКА "ДОМ"

Читать весь сборник

"ЕДУ Я НА РОДИНУ..." Пункт 5. Остановка по требованию "Сестра".