Я стою на пороге своего дома. Как здорово иметь свой дом! Это ничего, что архитектура у него весьма необычная, зато архитектура, а не типовой проект и не коробочка с окошками, как иногда строили. На дверях висела табличка, купленная, видимо, на какой-то ярмарке "Родовой замок семьи Х". И имя этой самой семьи. Не мистера Хосе Гонзалеса, а семьи мистера Джорджа, чешская. Хотя такое строение дома в простонародье называется очень мило "конюшня" или "коровник" за своеобразную форму крыши, и никак не дворец или родовой замок. Мистер Гонзалес даже не удосужился поменять табличку, ему это было неинтересно. И действительно: какую бы он фамилию написал? Гонзалес? Но помимо Гонзалесов в этом доме жило столько других Родриго и Мигелей, что на табличке бы такое количество имён просто не уместилось.

Дом стоит на пригорке. Со всех сторон он окружён лесом, и если посмотреть на карту, можно увидеть и прочитать, что это национальный парк. А спереди - дорога, точнее даже тупик. Так что, если ты видишь приехавшую машину, это или соседи или их гости. Да иногда кто-то ошибётся поворотом, сделает круг почёта и степенно удалится с нашей улицы. Въезд и выезд с неё только один. На участке перед домом растёт двенадцать сосен, как двенадцать месяцев. Некоторые - громадные сосны величиной с пятиэтажный дом и с необъятными стволами, другим солнышка досталось поменьше, поэтому они тоненькие, и я могу их обнять сама, если захочу. Но довольно высокие всё равно. А под ними то тут, то там пробиваются милые маленькие сосенки, их детки. Зёрнышки из шишек падают на зeмлю под соснами и некоторые прорастают. Смотрятся эти малыши довольно умилительно: пушистые, стройные, похожие не на сосны, а на ёлочки с длинными иголками. Когда построили этот дом 40 лет назад, тогда и посадили симпатичные сосенки, точь в точь такие, как вот эти маленькие. А теперь вон какие вымахали красавицы!  Зимой, когда выпадает снег, с нашей горы можно кататься на санках. Но соседские дети опасаются: сосны стоят прямо у подножья в два ряда, и никому не хочется забодать стволы.

Но вернёмся к соседям. Итак, мистер Джордж спешно продал свой дом мистеру Гонзалесу. И продал он его довольно дёшево. А мистер Гонзалес был настоящим предпринимателем. Сначала он поселился в домe сам, а потом к нему стали приезжать многочисленные родственники и родственники родственников, а также родственники родственников родственников. И т.д. Одна моя подруга решила узнать историю своей семьи, и ей удалось раскопать аж 3000 родственников. Представляете, если хотя бы десятая часть приехала к ней в гости? Мистеру Гонзалесу, однако, никаких родственных связей раскапывать не пришлось, потому что они просто все были. Но из Мексики приехать на пару дней - это очень неэкономно, поэтому родственники приезжали на несколько месяцев. Осмотреться, поработать, а может быть, если повезёт, то и остаться насовсем. Чтобы родственники не забывали, что они не дома, мистер Гонзалес брал с них плату за проживание и вкладывал её в свой бизнес. Так и жили.

Эти самые родственники мистера Гонзалеса изменили мерно текущую жизнь на всей улице! Справа жила милая семья Майлз. Хозяйка никогда не закрывала входную дверь, а потому что улица тихая, чужие по ней никогда не ходят, незачем! Как-то раз ранним утром она спускается из спальни на втором этаже на кухню и застаёт следующую картину. Дверцы её холодильника раскрыты, а перед ним стоит маленькое чудо лет трёх, и тянется за чем-то съедобным или пытается понять, что бы здесь можно было бы съесть? Миссис Майлз никогда не была робкой женщиной, но в данном случае слегка растерялась. Усугублялось всё ещё тем, что ребёнок не понимал ни слова по-английски. А выйти из дома миссис Майлз никак не могла: у неё было ещё несколько своих таких же в спальнях. Их нужно было собирать в сады и школы, обычный утренний распорядок. И разбираться с чужим ребёнком было совсем не в тему. А мистер Майлз уже уехал на работу. К счастью, проснулся старший мальчик Майлзов, и ему-то и поручили отвести крошку домой и вручить первой попавшейся женщине, которая откроет дом там, на пригорке. Но это мелочи. Как-то раз поздней ночью, часа эдак в два ночи на улице раздался сильный грохот. Сонные люди, те, кто спит чутко или страдает бессонницей прильнули к окнам своих спален или других помещений, из которых могло быть видно, что произошло. Увидели не все. Но те, кто увидели, запомнили это надолго. Всего лишь навсего кто-то из Гонзалесов и иже с ними возвращался с работы абсолютно нетрезвым. Уже на последнем вираже в каких-то ста метрах от дома, врезался в машину, припаркованную у одного из домов. Гаражи у нас рассчитаны только на две машины, и когда дети начинают водить, они паркуются не в гараже, а на улице. А иногда у людей идёт ремонт, и в гараже хранится мебель, тогда машины опять же паркуются на улицe. Ну вот, двумя машинами меньше, и, разумеется, по законам жанра пьяному водителю хоть бы что. Ни царапины. К счастью, и хозяин второй машины не пострадал, он уже давно спал дома и видел десятый сон.

Соседи дружно стали опасаться того самого дома на пригорке. Там живут странные люди, они живут по другим законам и небезопасны для окружающих. Вот тут-то даже те, что были из лагеря мистера Джеймса, помните историю с повреждённой коленкой? Да, так вот, даже сочувствующие ему, пожалели, что вся эта история имела место быть. Ведь сейчас из сторонних наблюдателей они невольно могли превратиться в участников не самых замечательных происшествий на нашей улице. Никому этого не хотелось, поверьте. А тем временем цены на дома стремительно поползли вверх. Выше, выше и выше. А потом предприимчивый мистер Гонзалес умудрился даже взять в банке в залог под свой дом 100 тысяч американских долларов и сразу после этого счастливо объявил банкротство и покинул дом. Сердобольная миссис Дорфман, встретив хозяйского мальчика лет десяти, участливо спросила его: "Милый, как же вы будете без дома, куда поедете теперь?" "А, - ответил мальчик беззаботно, - мы едем в Техас. Папа уже купил там ферму и там у нас будет свой бизнес."

Вот таким образом полностью раздолбанный дом перешёл во владениe банка, который и продать его не мог, и содержать не особо хотел. Конечно, соседи облегчённо вздохнули вслед удаляющейся кибиткe Гонзалесов (читай - грузовой машине с их скaрбом), но дом стоял гордый и одинокий на своём возвышении, а мистеру Дорфману всё это время, пока туда не въехали мы, пришлось косить там траву, иначе вид из его окна был бы похож на джунгли, в которых реально могли бы поселиться и змеи, и дикие звери. А у мистера Дорфмана были две очаровательные маленькие собачки, не считая жены и дочки, за безопасность которых он тоже беспокоился. 

Первыe лет пять я получала по моему адресу всевозможные штрафы, повестки в суды и уведомления о просроченных кредитах на пятнадцать разных фамилий, я выучила столько латиноамериканских имён, что если у кого-то из ваших знакомых есть сантименты к этой культуре, обращайтесь. Имена есть очень даже ничего. Ушло время, чтобы убедить почтальона, что больше эти люди здесь не живут, что письма должны быть отосланы обратно, а банки уведомлены, что их нагрели. С этой миссией я справилась. Последние лет пять мне больше никто ничего такого не присылает. Это мой дом.

 

(продолжение следует)